Зачумленные - Страница 19

— Друзья мои, ― сказал он, ― прошу вас не терять головы, вы мужчины, и я верю, что вы способны выдержать потрясение от очень тяжелой новости. Долг и сочувствие повелевают мне предупредить вас. К несчастью, болезнь, о которой все говорят, это чума.

— Это потому, что так захотел Господь, — безмятежно проговорил суконщик.

Остальные на мгновение будто окаменели, а затем нотариус, голосом, который показался ослабшим, спросил:

— Вы видели больных?

— В настоящее время признано, — сказал мэтр Панкрас, — что два грузчика действительно умерли от чумы, поскольку третий, работавший с ними вместе, тоже от нее умер… Два известных врача прибыли из Монпелье, чтобы провести вскрытие, их заключение не оставляет сомнений в природе заболевания. Кроме того, слухи о смерти хирурга и всей его семьи мне только что подтвердили господа старшины, до сих пор державшие в секрете эту новость. Нет сомнений, что эти несчастные умерли, заразившись от грузчиков, которых осматривал хирург.

Клирик Норбер, пришедший из города, вмешался:

— Господин, думаю, что смогу успокоить вас, потому что я только что встретил своего друга, помощника госпитального врача. Он сказал мне, что в портовом госпитале эпидемия, но подобное бывает там часто. Госпиталь хорошо устроен для борьбы с чумой, и совершенно точно болезнь из него не выйдет.

— Совершенно точно, — воскликнул господин Панкрас, — на сей раз она из него вышла…

Гарен-Молодой вытаращил глаза, потом разинул рот, но так и не смог заговорить.

— Чума! — воскликнул капитан.

— Самое время это сказать, — ответил клирик.

— И где она? — спросил мэтр Пассакай, сохранявший самообладание.

— В двух или трех местах, — вздохнул доктор. ― На площади Ланш моряк по имени Эйссален умер вот уже больше недели назад. На днях портной по имени Крепс умер вместе со всей своей семьей на Пляс-дю-Пале. Наконец, сегодня утром я видел некую Маргариту Доптан, умершую на тротуаре на улице Де-ла-Бель-Табль. Это еще не большая эпидемия, но говорю вам, что город в опасности.

В полной тишине господин Панкрас уселся в кресло и выпил маленькими глотками большую чашку бульона, которую принесла ему старая Aлиетт.

— Город в опасности, ― заговорил суконщик, ― из-за своих грехов и своих преступлений, которым несть числа и которые длятся слишком долго. До сих пор Бог был терпелив, но мне кажется, что он начинает гневаться, и гнев его нескоро прекратится.

— Наш добрый господин Панкрас, — пожал плечами клирик, ― наверное, видит все в черном цвете.

— Я вижу все в черном, — ответил Панкрас, — потому что мертвая, которую я видел, была вся черная.

— Если это черная чума, — воскликнул капитан, — пропадет весь город! Поскольку даже если просто посмотреть на зачумленного, нити этого взгляда хватит для передачи болезни.

— Это не совсем так, — ответил Панкрас. — Но верно, что тонкие субстанции, которые являются движущей силой болезни, распространяются с невероятной скоростью при малейшем дуновении воздуха.

— Но, — спросил мэтр Пассакай, — что же мы должны делать?

— Пока опасность не столь серьезна. У нас здесь прекрасный воздух: мы находимся выше города, воздух очищается мистралем. Но мы должны предпринять некоторые меры предосторожности. Например, мы не будем выпускать детей из расположенных на холме садов, куда никакой чужак не сможет принести заразу. Мы и наши женщины больше не будем спускаться в город, за исключением крайней необходимости, и мы ни в коем случае не пойдем в кварталы, окружающие порт.

Я советую отправиться за провиантом в сторону холмов, и как можно дальше, поскольку инфекция распространяется и через пищу. Наконец, все те, кто был вынужден покинуть нашу площадь, чтобы заняться своими делами, по возвращении должны будут принять ванну с уксусом и тщательно намылиться с ног до головы. Все это не слишком обременительные предосторожности, но их будет достаточно, чтобы защитить нас, по крайней мере, сейчас. Если ситуация ухудшится, мы предупредим заблаговременно.

На следующее утро господин Панкрас позвал к себе мясника, пекаря и бакалейщика. Он вручил каждому по несколько золотых монет и сказал:

— Друзья мои, нужно подумать о будущем. Запрягайте лошадей и отправляйтесь на север, в деревни, которые должны быть еще совершенно здоровы. Ты, Ромуальд, — обратился он к мяснику, — ты должен привезти нам несколько живых овец и пять-шесть засоленных свиней. Ты, пекарь, столько мешков пшеничной муки, сколько сможет увезти твоя тележка. А ты, — сказал он, наконец, бакалейщику (который именовался Биньон, но все звали его Пампетт), — привези гороха и чечевицы, и, главное, пять или шесть бочек, но не вина, а уксуса, и самого крепкого, какой только сможешь найти.

— У меня уже есть четыре бочонка в подвале, — сказал Пампетт, — и я думаю, что…

— А я думаю, — перебил его господин Панкрас, — что если эпидемия не прекратится, мы горько пожалеем, что не запасли его достаточно… Кроме того, привези мне несколько больших пучков мяты, розмарина и полыни. Настояв их в уксусе, мы получим уксус «четырех разбойников», который сотворил чудо во время чумы в Тулоне, ровно семьдесят лет назад. Это не лекарство от болезни, но настойка является одним из самых надежных защитных средств, потому что она убивает невидимых насекомых, которые распространяют заразу. А теперь отправляйтесь, друзья мои, но не путешествуйте вместе, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания, и, самое главное, постарайтесь хорошо прикрыть свои повозки тряпьем, чтобы скрыть груз…